marta_ketro | (no subject)

Я думаю о жалости – она у меня включается не совсем понятным образом. Вот котята, да? Два выводка, одни родились в подвале моего дома, а других муж нашёл в закрытой коробке в мусорном контейнере. Когда я думаю о вторых, мне физически плохо. С другой стороны, одного из наших подвальных недавно сожрали собаки, но этот факт меня не потряс, подумала только «хорошо, что я не видела». Я человек не сентиментальный, когда говорят «маленькие пушистые комочки», нисколько не умиляюсь, потому что сразу представляю мошонку, а не котяток или там птенчиков. Ну произошёл акт естественного отбора, ничего не поделаешь. Господь подарил им тёплую зиму, за одно это можно порадоваться.
А вот когда человек обижает животное, я чувствую такую глубокую тоску, как будто кто-то неблизкий, но знакомый умер.
Может быть, я печалюсь не о котятах, а о том, кто это сделал.

Возвращаюсь домой, а в подъезде под моей дверью двое мальчиков, пяти лет, примерно, разговаривают. Я снимаю в прихожей сапоги и подслушиваю:
(волнуясь)- Почему ты так сделал со мной? У тебя так папа делает или бандиты? Подставил, - первый чуть старше, бледнее и выше.
(с ленцой)- А ты мне в тот раз в морду дал. То есть, не в морду, а по ноге, - этот кругленький, розовый, заметно умнее и спокойней.
- Ладно, давай мы теперь друзья? Только больше так не делай, а то я с тобой не буду.
(второй, видимо, кивает)
- А жалко котёнка, да? Его собаки… забрали. Почему собаки такие… собаки?

Вот собственно, о чём речь – я выросла, меня не беспокоит, почему собаки такие собаки, а почему люди – да, по-прежнему.