Моя другая весна
Jun. 27th, 2012 03:56 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
marta_ketroКогда мои тель-авивские друзья узнали, что я собираюсь написать что-нибудь для Букника, они страшно развеселились.
- Ты должна быть готова к тому, что израильтяне не выносят критики. Любая попытка иронии над местным образом жизни приравнивается к антисемитизму и карается срачем в комментах.
- А если я напишу лучезарное?
- Тогда скажут, что ты ничего не понимаешь в подлинных проблемах страны. И скучно получится.
- Что же делать? А можно я напишу про риэлторов?
- О! Это можно, их никто не любит. Здесь принято ругать риэлторов, адвокатов и творожок cottage.
В результате я струсила и для Букника сделала нежнейший акварельный текст, который там разместили с меткой "эротика". Я теперь и не знаю, что думать об ихней сексуальности, в нём даже не было ни слова про сиськи.
Поэтому я лучше напишу всё тут, в безопасном месте.
Итак, я решила провести последний зимний месяц (март, чтобы вы понимали) в тепле. Вернувшись с ноябрьских каникул, я сразу же занялась поисками квартиры.
Нет, сначала всё же лирическое отступление (не эротика!).
Эта маленькая смешная страна потихоньку рвёт меня на кусочки. То есть она конечно дико серьёзная - со всей своей историей, верой, войной и окнами в вечность, которые распахиваются там и сям без особого повода с твоей стороны (идёшь, никого не трогаешь, повернул голову и тут оно наскочило). Но израильтяне при ней как дети, и я сейчас не столько про наших русских, - моя бесценная Родина выбивала из нас детство годам к пяти-семи, и мы потом его всю жизнь себе возвращали, - сколько про непонятно щебечущих, там урожденных. Мне всё время казалось, что я очутилась среди крупных детей - болтливых, добрых, алчных, любопытных, таскающих с собой новенькие нарядные автоматы даже на пляж; теоретически готовых умирать и убивать, но прежде всего, - трахаться и рожать; с мудростью, живущей в крови, а не в голове; и страшно прожорливых притом.
И вся их страна взялась за меня с детским любопытством, отщипывая, как от капусты, листик за листиком. Да, "капусту" в известном смысле она тоже нехило отщипывает, но я не об этом. Немного сердца оставишь здесь, немного тревоги потеряешь там, и домой возвращаешься не то чтобы пустым, но каким-то нецелым, со смещенным центром тяжести, и потом носишься тут, как пуля, бойко и беспощадно. И крайне эффективно.
Не могу точно сказать, кусок чего я потеряла, когда смотрела на розовую Иорданию, которая начиналась сразу за голубым и мёртвым морем, которое, в свою очередь лежало за золотыми камнями Иудейской пустыни. Наверное, какой-нибудь страх или безнадежное желание. А вместо него я отчётливо поняла, что хочу здесь зимовать. Не прямо тут, на скале, но в стране, где за снегом надо взбираться на специальную гору, и я туда точно не полезу.
И с этой новой идеей я приехала в Москву и стала искать квартиру.
Не буду вдаваться в подробности, но деньги на затею дались легко и приятно, а вот аренда жилья... Если в ноябре я вернулась из Тель Авива совершенно влюблённой, то в марте я ехала туда в состоянии лёгкого бытового антисемитизма, которого мне не удавалось нажить за всю предыдущую жизнь и два брака с лицами соответствующей национальности.
Потому что, сука, риэлторы и так не лучшие люди на земле, но израильские, это какое-то божье орудие пытки. Если коротко, то возьмите нашего московского агента, с его напором, жадностью и лживостью, с постоянными попытками подсунуть вам не то, не там и за другие деньги, и отнимите у него нашу местную молниеносность. А взамен начините восточной ленью и необязательностью. И он будет наёбывать вас точно так же, но мееееедленно и довольно добродушно. Вы сидите с полными карманами денег и десятью вариантами, и всё равно не можете уладить этот дурацкий вопрос прямо сейчас, потому что вам отвечают на письма через неделю и ещё сколько-то времени уходит на попытку с вами поторговаться. Поэтому я в конце концов вцепилась в девушку, которая была, по крайней мере, быстра, и с её помощью ловко оказалась не на улице Буграшов за тысячу баксов, а посреди разгромленной Шенкин и за полторы. "Разгромленной", это не фигура речи, это дорожные работы, которые продлились весь месяц, что я там прожила.
Сейчас скажу, что такое ремонт улицы в ТА, но сначала закончу про риэлтора.
Достаточно знать о ней две вещи: она так и не смогла сообщить мне номер квартиры, которую я сняла (подозреваю, сама не выучила, на двери-то его не было); и в первый же день она забыла у меня ключи от квартир во всём доме. И не то важно, что забыла, а что за связкой она неспешно зашла через неделю. То есть вы понимаете уровень тревожности этих людей и меру их ответственности за вверенное имущество. Дембеля, блин.
И точно такие же люди ремонтируют там улицы.
Не то чтобы я не знала о ремонте – я посмотрела фотографии в гугле. Но его затеяли в ноябре, и я думала, что уж к марту они закончат, центральная улица всё-таки. У нас вон мэр, собака бешеная, всю Москву уклал плиткой за три месяца, а тут коротенькая Шенкин.
Ха. Я забыла про иерусалимский трамвай.
Они начинали ремонт в восемь утра, закруглялись к полуночи, делая в течение дня необъяснимые и непредсказуемые перерывы, а в ночи могли иногда вдруг вскочить и внезапно начать работать. Скажем, с четырёх до пяти утра. О продуктивности я помолчу.
Я всем сердцем полюбила шабат – во-первых, тихо. Зато у меня наладился режим дня, и в законные часы тишины я спала, как убитая.
И вы думаете, мне было плохо? Мне было ослепительно хорошо.
У меня были белые четырёхметровые стены, пустая комната и несколько ваз с белыми цветами, которые отказывались увядать. По ночам меня укачивали сумерки, ведь месяц у них колыбелью, а не ломтиком, как у нас. И весенний воздух в Тель Авиве долго остаётся острым и прохладным от моря, а потом на город резко обрушивается жара, и всё заканчивается. В Москве же в льдистый ветер медленно вливают тёплое молоко, пока оно не заполняет всё вокруг, а потом появляется пыль, и тоже всё заканчивается.
Но эти вёсны случились со мной одна за другой, и я запомнила, что на свете с людьми бывает что угодно: исполняются желания, загаданные в пустыне, в году происходят две весны, а жизни могут следовать одна за другой, и белые колокольчики стоят двадцать один день, не увядая,- потому что им хорошо и хочется пожить ещё, а умирать, наоборот, не хочется.
Продолжение вспсл
- Ты должна быть готова к тому, что израильтяне не выносят критики. Любая попытка иронии над местным образом жизни приравнивается к антисемитизму и карается срачем в комментах.
- А если я напишу лучезарное?
- Тогда скажут, что ты ничего не понимаешь в подлинных проблемах страны. И скучно получится.
- Что же делать? А можно я напишу про риэлторов?
- О! Это можно, их никто не любит. Здесь принято ругать риэлторов, адвокатов и творожок cottage.
В результате я струсила и для Букника сделала нежнейший акварельный текст, который там разместили с меткой "эротика". Я теперь и не знаю, что думать об ихней сексуальности, в нём даже не было ни слова про сиськи.
Поэтому я лучше напишу всё тут, в безопасном месте.
Итак, я решила провести последний зимний месяц (март, чтобы вы понимали) в тепле. Вернувшись с ноябрьских каникул, я сразу же занялась поисками квартиры.
Нет, сначала всё же лирическое отступление (не эротика!).
Эта маленькая смешная страна потихоньку рвёт меня на кусочки. То есть она конечно дико серьёзная - со всей своей историей, верой, войной и окнами в вечность, которые распахиваются там и сям без особого повода с твоей стороны (идёшь, никого не трогаешь, повернул голову и тут оно наскочило). Но израильтяне при ней как дети, и я сейчас не столько про наших русских, - моя бесценная Родина выбивала из нас детство годам к пяти-семи, и мы потом его всю жизнь себе возвращали, - сколько про непонятно щебечущих, там урожденных. Мне всё время казалось, что я очутилась среди крупных детей - болтливых, добрых, алчных, любопытных, таскающих с собой новенькие нарядные автоматы даже на пляж; теоретически готовых умирать и убивать, но прежде всего, - трахаться и рожать; с мудростью, живущей в крови, а не в голове; и страшно прожорливых притом.
И вся их страна взялась за меня с детским любопытством, отщипывая, как от капусты, листик за листиком. Да, "капусту" в известном смысле она тоже нехило отщипывает, но я не об этом. Немного сердца оставишь здесь, немного тревоги потеряешь там, и домой возвращаешься не то чтобы пустым, но каким-то нецелым, со смещенным центром тяжести, и потом носишься тут, как пуля, бойко и беспощадно. И крайне эффективно.
Не могу точно сказать, кусок чего я потеряла, когда смотрела на розовую Иорданию, которая начиналась сразу за голубым и мёртвым морем, которое, в свою очередь лежало за золотыми камнями Иудейской пустыни. Наверное, какой-нибудь страх или безнадежное желание. А вместо него я отчётливо поняла, что хочу здесь зимовать. Не прямо тут, на скале, но в стране, где за снегом надо взбираться на специальную гору, и я туда точно не полезу.
И с этой новой идеей я приехала в Москву и стала искать квартиру.
Не буду вдаваться в подробности, но деньги на затею дались легко и приятно, а вот аренда жилья... Если в ноябре я вернулась из Тель Авива совершенно влюблённой, то в марте я ехала туда в состоянии лёгкого бытового антисемитизма, которого мне не удавалось нажить за всю предыдущую жизнь и два брака с лицами соответствующей национальности.
Потому что, сука, риэлторы и так не лучшие люди на земле, но израильские, это какое-то божье орудие пытки. Если коротко, то возьмите нашего московского агента, с его напором, жадностью и лживостью, с постоянными попытками подсунуть вам не то, не там и за другие деньги, и отнимите у него нашу местную молниеносность. А взамен начините восточной ленью и необязательностью. И он будет наёбывать вас точно так же, но мееееедленно и довольно добродушно. Вы сидите с полными карманами денег и десятью вариантами, и всё равно не можете уладить этот дурацкий вопрос прямо сейчас, потому что вам отвечают на письма через неделю и ещё сколько-то времени уходит на попытку с вами поторговаться. Поэтому я в конце концов вцепилась в девушку, которая была, по крайней мере, быстра, и с её помощью ловко оказалась не на улице Буграшов за тысячу баксов, а посреди разгромленной Шенкин и за полторы. "Разгромленной", это не фигура речи, это дорожные работы, которые продлились весь месяц, что я там прожила.
Сейчас скажу, что такое ремонт улицы в ТА, но сначала закончу про риэлтора.
Достаточно знать о ней две вещи: она так и не смогла сообщить мне номер квартиры, которую я сняла (подозреваю, сама не выучила, на двери-то его не было); и в первый же день она забыла у меня ключи от квартир во всём доме. И не то важно, что забыла, а что за связкой она неспешно зашла через неделю. То есть вы понимаете уровень тревожности этих людей и меру их ответственности за вверенное имущество. Дембеля, блин.
И точно такие же люди ремонтируют там улицы.
Не то чтобы я не знала о ремонте – я посмотрела фотографии в гугле. Но его затеяли в ноябре, и я думала, что уж к марту они закончат, центральная улица всё-таки. У нас вон мэр, собака бешеная, всю Москву уклал плиткой за три месяца, а тут коротенькая Шенкин.
Ха. Я забыла про иерусалимский трамвай.
Они начинали ремонт в восемь утра, закруглялись к полуночи, делая в течение дня необъяснимые и непредсказуемые перерывы, а в ночи могли иногда вдруг вскочить и внезапно начать работать. Скажем, с четырёх до пяти утра. О продуктивности я помолчу.
Я всем сердцем полюбила шабат – во-первых, тихо. Зато у меня наладился режим дня, и в законные часы тишины я спала, как убитая.
И вы думаете, мне было плохо? Мне было ослепительно хорошо.
У меня были белые четырёхметровые стены, пустая комната и несколько ваз с белыми цветами, которые отказывались увядать. По ночам меня укачивали сумерки, ведь месяц у них колыбелью, а не ломтиком, как у нас. И весенний воздух в Тель Авиве долго остаётся острым и прохладным от моря, а потом на город резко обрушивается жара, и всё заканчивается. В Москве же в льдистый ветер медленно вливают тёплое молоко, пока оно не заполняет всё вокруг, а потом появляется пыль, и тоже всё заканчивается.
Но эти вёсны случились со мной одна за другой, и я запомнила, что на свете с людьми бывает что угодно: исполняются желания, загаданные в пустыне, в году происходят две весны, а жизни могут следовать одна за другой, и белые колокольчики стоят двадцать один день, не увядая,- потому что им хорошо и хочется пожить ещё, а умирать, наоборот, не хочется.
Продолжение вспсл
