В принципе, мне уже пора идти гулять, но я наверное успею сказать вот что: из любого события можно сделать трагедию, а можно что-нибудь смешное.
Вот сегодня утром, моим четвёртым утром… нет, подробнее:
Утро каждый день наступает для меня несколько раз, например, первое утро, в 6, я встречаю ещё за компьютером. Потом просыпаюсь часов в 9, встаю, надеваю платье, делаю несколько кругов по комнате и снова ложусь спать. В 12 опять просыпаюсь, удивляюсь, что спала в платье, кормлю кошек, делаю зарядку, завтракаю и ложусь спать. В три часа просыпаюсь окончательно, включаю компьютер, кормлю кошек, и только по их недоумённым лицам понимаю, что облажалась.
И сегодня, опять устроив им дабл-завтрак, вдруг подумала, что можно очень забавно об этом рассказать, а можно вот прямо сейчас поставить на пол миску, уронить руки и затосковать оттого, что всё больше кусков в течение дня проходят в автоматическом режиме, мимодумно: не отдавая себе отчёта, я кормлю, ем, выключаю газ, запираю двери, перемещаюсь, приходя в себя только в конечных точках отрезков. И сокращая, таким образом, свою жизнь до этих вот ключевых пунктов. А надо бы сами знаете как – здесь и сейчас, осознавая каждое мгновение, и прочее, прочее, прочее…
Или вот Катечкина нынче смешно и мило написала про диету и спорт. Можно и так, а можно – про утрату воли, про тоскливое отвращение, с которым я разглядываю мне одной видимые складки (но я знаю, что они есть, значит, они существуют); как, ложась в постель, торопливо выключаю свет, и в «минуты страсти» беспокоюсь «чёрт, а он заметил, что у меня коленка шершавая?!». И это всё вместо того, чтобы производить ежедневно минимум косметических процедур и полезных телодвижение, и больше об этом не думать.
Или тот чудесный текст, на который я давала ночью ссылку, как мальчик в поезде ехал.
Возвращаясь из Крыма этим летом, я видела в нашем вагоне не то что аутичного пятилетку, а целую здоровую крепкую семью даунов (не в ругательном смысле, настоящих), хотя я не знаю, как их правильно назвать по-медицински, но они все трое были очень полными, медлительными, трудноговорящими и плосколицыми. Пара родителей за тридцать и соответствующий мальчик лет десяти. И как только мы отъехали от Севастополя, и поезд набрал скорость, какой-то подросток, гуляющий вдоль железнодорожного полотна, бросил в наш вагон камень. Окно разбилось и осколками поранило ухо самому маленькому дауну, а больше никого не задело. Я тогда подумала – надо же, как фатально не везёт этому парню… до смешного. И вся жизнь его настолько нелепа, что даже нельзя об этом написать. Трагедия только в чьей-то прекрасной судьбе завораживает, а неизбывная беспросветность никому не интересна, надо как минимум ФМ быть, чтобы читатель не затосковал и не послал выпить йаду.
И как правильно – делать вид, что они нормальные? или проявлять бесконечное терпение? или позволять по отношению к ним ту же меру твёрдости и иронии, как и к обычным людям?
Мужу рассказал парень, который в детстве был ужасно косоглазым, и ходил в садик для слабовидящих:
На утреннике воспитательница, наряженная преведмедведом, вышла на сцену и говорит им (лисичкам, зайчикам, белочкам – полуслепым мальчикам и девочкам в очках с толстыми линзами), «здорово, рыжая! здорово, косой!». До белочки так дело и не дошло, потому что родители в зале забились в истерике – смеялись, между прочим.
Очень похоже на байку, но прекрасно иллюстрирует тему политкорректности и чувства юмора.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
