Мне опять снились чувства, на этот раз, не любовь

Душа моя, ты мне приснился.
Мы сошлись в какой-то жаркой стране, был у нас всего один день, и я уже знала, что разлюбила тебя.
Но я ждала столько лет, что глупо было не повидаться.
У тебя есть работа, связанная с водой и степью, и я пришла в твой дом, где деревянные стены и сизая полынь у порога.
Ты оказался молодым, как в тот год, когда я тебя любила. Мы обнялись, и поняли оба, что никого ближе у нас нет.
Тебя ждала девушка, моложе и любимей, чем я, а меня - мужчина, старше и интереснее, чем ты (а звали его так же, Тим, но у нас с ним всё было впереди). Они ждали нас, они - наше настоящее, а мы всё не могли оторваться друг от друга, потому что только вместе не были одиноки.
Ты обещал… обещал – что? ведь незачем возвращаться ко мне, но ты всё говорил «я сейчас уеду, но потом позвоню, через год, через полгода я…» И всё это не имело никакого смысла. Счастье для нас - «в будущем году в Иерусалиме».
Мы были обречены, и выбор только за тем, носить ли тоску внутри или снаружи: по отдельности у каждого из нас интересная и насыщенная жизнь, но души наши, моя и твоя, оставались одинокими. Вместе же нас не ожидало ничего, кроме неодиночества. (Во снах ведь возможно только «всегда» и «никогда»)
Поэтому я вышла из дома и опустилась без сил на бетонные ступени. Солнце садилось, передо мной текла река, и твоя работа была в том, чтобы лить в неё мутную воду из трубы. А я тебя не любила.
Ты вышел на крыльцо (хотя не должен был), взял меня за руку, и мы вместе прыгнули с берега. Я успела крикнуть «я плавать не умею», и сердце перевернулось от прохладной сине-зелёной воды.

Я проснулась, в груди пересыпались камни. Кот в ногах вздрогнул, поймал волну боли, исходящую от меня, и зашелся свистящим сердечным кашлем.

Ты был прав, приезжать не нужно.

Мне опять снились чувства, на этот раз, не любовь.

Душа моя, ты мне приснился.
Мы сошлись в какой-то жаркой стране, был у нас всего один день, и я уже знала, что разлюбила тебя.
Но я ждала столько лет, что глупо было не повидаться.
У тебя есть работа, связанная с водой и степью, и я пришла в твой дом, где деревянные стены и сизая полынь у порога.
Ты оказался молодым, как в тот год, когда я тебя любила. Мы обнялись, и поняли оба, что никого ближе у нас нет.
Тебя ждала девушка, моложе и любимей, чем я, а меня - мужчина, старше и интереснее, чем ты (а звали его так же, Тим, но у нас с ним всё было впереди). Они ждали нас, они - наше настоящее, а мы всё не могли оторваться друг от друга, потому что только вместе не были одиноки.
Ты обещал… обещал – что? ведь незачем возвращаться ко мне, но ты всё говорил «я сейчас уеду, но потом позвоню, через год, через полгода я…» И всё это не имело никакого смысла. Счастье для нас - «в будущем году в Иерусалиме».
Мы были обречены, и выбор только за тем, носить ли тоску внутри или снаружи: по отдельности у каждого из нас интересная и насыщенная жизнь, но души наши, моя и твоя, оставались одинокими. Вместе же нас не ожидало ничего, кроме неодиночества. (Во снах ведь возможно только «всегда» и «никогда»)
Поэтому я вышла из дома и опустилась без сил на бетонные ступени. Солнце садилось, передо мной текла река, и твоя работа была в том, чтобы лить в неё мутную воду из трубы. А я тебя не любила.
Ты вышел на крыльцо (хотя не должен был), взял меня за руку, и мы вместе прыгнули с берега. Я успела крикнуть «я плавать не умею», и сердце перевернулось от прохладной сине-зелёной воды.

Я проснулась, в груди пересыпались камни. Кот в ногах вздрогнул, поймал волну боли, исходящую от меня, и зашелся свистящим сердечным кашлем.

Ты был прав, приезжать не нужно.